Книги Н.М.Амосова
20.04.2021 г.
Я дома. Я дома, черт возьми!
Моя квартира. Все на месте, как было. Только помню ли я?
Нет, помню. Последний взгляд - пустой стол, цветок в вазочке. Что-то уже покинутое, грустное.
Все так и осталось - даже вазочка, даже цветы. Вот сейчас, кажется, придет Люба. Хотел бы? Нет.
Все время в больнице было хорошее настроение. Раньше не замечал такого за собой. Может быть от лекарств? Наверное, медицина далеко ушла...
Наверное. Впрочем, в палате ничего особенного не заметил, Ну, как - ничего? Ощущение, что смотрят. Какие-то штуковины были приделаны на стене и к кровати.
Чего-то на столе недостает. Бюстик Толстого? Люба тогда взяла, в последнюю встречу. На память.
Видимо, они оставили квартиру как музей, или для сюрприза, если проснусь. Надеялись ли они?
Они.
Мало осталось, или забыли. Иные, наверное, и не хотят встречаться. Скажут - "он молодой, а мы - старики". Да и мне как-то не по себе. Юра такой старый... Люба, говорят, умерла. Обманывают? Виктор где-то далеко.
Теперь "далеко" - нет.
Ничего современного не поставили. Только в кухне вместо газовой плиты какое-то сооружение. Нужно спросить.
И еще эта штучка: звони куда хочешь, разговаривай, можешь физиономию собеседника увидеть на экранчике или футбол посмотреть. Даже в карман влезает.
Только не с кем пока говорить, да и не хочется.
Боюсь, что кто-нибудь за мной наблюдает и сейчас. Вделаны какие-нибудь датчики, глаза. Нужно стены осмотреть. Хочу быть один.
А они все милые люди. Девушки в больнице и в санатории такие внимательные, вежливые...
Внешность людей не изменилась. Красивых больше и фигуры лучше. Питание. Физкультура. Стоматология. Косметика.
Зачем я-то пишу? Дневник?
Сам не знаю - зачем. Напечатать? Может быть хлеб зарабатывать придется писательством. Нет, скорее - потребность. Трудно разобраться в самом себе.
Все-таки они - нахалы, - взяли и опубликовали мои старые записки. В столе нашел рукопись и книжку. Подложили. Зачем Люба отдала это? Или взяли после ее смерти? Неприятное ощущение - словно я голый.
Не надо преувеличивать, небось, никто и не читает. Да и выпущена давно, девять лет назад.
Сейчас могут снова начать читать. Большой шум был в связи с пробуждением. Анна сегодня кучу журналов и газет принесла с очерками. Но главное, говорит, было по ТВ.
Нужно почитать эти очерки. Полиграфия, во всяком случае - отличная.
Какой-то теперь мир?
Я еще почти ничего о нем не знаю. Оберегали. Подозреваю, что даже обстановка в больнице и в санатории была нарочито старомодная. Но какие-то механизмы тихонько жужжали, и воздух явно кондиционированный. Запахи приятные - лекарства, или так, для удовольствия?
Сами не говорили, а расспрашивать постеснялся. Сказано было - "Потом, когда выпишитесь".
Уже есть круг новых знакомых. Анна - приятная женщина, только немножко самоуверенная.
Надо полагать, что опыт надо мной продолжается. Целая бригада наблюдателей и, небось, еще техники сколько...
Впрочем, не преувеличивай - Святослав Игоревич (тоже - имечко!) говорил, что они уже наблюдали пробуждения после тридцати лет анабиоза. "Не беспокойтесь, мы уже все знаем и вполне уверены. Будете таким же, каким уснули". Крыж его фамилия, профессор Крыж. Представлялся: "Пока я над вами главный начальник". Такой рафинированный профессор - лицо как у Шерлока Холмса, только трубки не хватает.
Как мало я еще видел людей. Только - из "бригады пробуждения". Зяма - Зиновий Яковлевич, - симпатичный. "Грустный еврей" - глаза удивленные, шевелюра, сутулый. Как музыкант. Он - психолог. "Мы - психологи - теперь сила". Это ново для меня. Говорит, есть целая служба психологии Нужно познакомиться подробнее. По нему не заметно - что "сила".
Сколько, наверное, нового во всех сферах! Чем буду заниматься? Смогу ли я догнать? Тревожно.
Ладно, отставим. Будет еще время. Сначала - посмотреть мир. Очень любопытно.
Интересно, а для чего в бригаде Анна? Информация для публики? Наверное - так. Потому что больше никаких корреспондентов не видел. Нужно быть с ней поосторожнее. Напишет еще чего-нибудь, не знаю, какие теперь нравы в прессе. Прочитать ее очерк - по нему увижу. Журнал красивый - "Весь мир".
Медицина, конечно, неузнаваемая. Восстановление после 50 лет сна - и почти ни разу я не испытал боли. "Не бойтесь, боли у нас нет". Ваня, тезка мой. Хороший врач, не кибернетический, как можно было ожидать. Говорит, что имя Иван снова вошло в моду. Он и по виду - настоящий Иван - нос картошкой, белобрысый, большой. Руки такие ловкие - мочу спускал, так совсем ничего не чувствовал. А я боялся этого катетера, как огня.
Хватит уже писать.
Приятно быть живым.
Аппетит. Потом - почитать. Даже не верится, что был лейкоз, смерть.