6.12.1913  -  12.12.2002

Книги Н.М.Амосова

Очерк: "Пробуждение". Анна Ларго

Сегодня для нас, журналистов, - праздник. Не часто бывают такие сенсации - пробуждение через 50 лет! Все уже знают, что профессор Прохоров ожил и сейчас лечится в санатории. Я могу сообщить лишь детали, которые заметила, как очевидец события. Впрочем, теперь нам, пишущим, даже деталей не остается, потому что телевизионщики все снимают, и каждый может посмотреть заново все событие. Плохо теперь журналистам.

Передо мной "Старт" - книжка, напечатанная почти десять лет назад. Единственный в своем роде документ - записки профессора Прохорова до самой его мнимой смерти. Это даже нельзя назвать книгой о подвиге, т.к. в ней Иван Николаевич совсем не похож на героя. "У меня просто нет выхода - скорая смерть или анабиоз". Но подвиг был в том, что он создал эту установку, сумев преодолеть колоссальные технические трудности того далекого времени. Я всем советую прочитать эту книжку, хотя она длинная и напечатана по старинке, без картинок.

Теперь - к делу.

Институт физиологии Академии Наук. Прохоров - его собственность, а анабиоз - его гордость. Они оборудовали пресс-центр, в котором и собралась наша братия - ребята из службы связи, комментаторы ТВ, журналисты, рассчитывающие "расколоть" на интервью какого-нибудь ученого (Ф-1). Впрочем, ученых я что-то не вижу - они предпочитают сидеть у видеофонов и попутно заниматься каким-нибудь делом. Процедура предстоит долгая. Нам известно, что в контур прямой связи включено тринадцать (!) виднейших ученых ("Совет"), среди которых Бенайм из Аргентины, Мэдден из США, Джило из Франции. Любой из них может задать вопрос, и они все как бы присутствуют при операции и разделяют за нее ответственность. Каждый может направить свой ТВ на любую точку камеры, а также видеть своих коллег. Конечно, кроме этих избранных, смотрят еще сотни ученых, но уже без прав. Они могут лишь позвонить в ВЦ института, спросить, и им ответят, на то и машина. Впрочем, если кто даст дельный совет, то она доведет его до сведения кому нужно. Эта механика отработана давно.

Для широкой публики операцию комментирует д-р Пряничников Федор Федорович - вы все его видели на экране. Он явно рисуется (Ф-2). Что говорят членам Совета, мы не знаем - это из самой камеры. Но Федя нам показывал по секрету их физиономии или пустое кресло перед аппаратом.

В 8.00 включили камеры, и нам впервые показали Прохорова. (Ф-3). Лицо покойника, без кровинки. Камера - это цилиндр 5м в диаметре и 8м - в длину. Народа там немного – Крыж С.И., двое его помощников - Инесса Палмен и Илья Степанов и еще два-три технических работника. В торцах камеры - двери, через которые иногда заходят другие. Несколько раз приходил Юрий Николаевич Ситник, академик (Ф-4). Это человек, который создал современный анабиоз. Как видите, лицо у него соответствует рангу в науке. Все резкое и ничего лишнего. Он долго и хорошо руководил этим институтом. (Все-таки закон о предельном возрасте не всегда справедлив. Впрочем, разве есть "всегда справедливые законы"?)

Операционный стол с больным прикрыт прозрачным колпаком. Федя сообщил, что давление в камере сейчас нормальное, а колпак - для поддержания низкой температуры - 10° С. Он же рассказал, что подготовка к пробуждению ведется уже девять дней. Температура повышена от 0 до 10° С, и аппарат искусственного кровообращения (АИК) все время прокачивает по сосудам плазму крови с добавлением смеси ферментов для того, чтобы восстановить процессы обмена, которые были почти полностью подавлены ингибиторами. Вчера обмен повысился до уровня, соответствующего температуре, и можно начинать пробуждение.

Процесс выведения из анабиоза вполне отработан: есть комплекс аппаратов, заменяющих основные жизненные функции, - он управляется от ЭВМ, в которой заложены модель организма и программа действий, корректируемая обратными связями. Аппараты отключаются по мере того, как собственные органы вступают в работу. Осечек практически не бывает, и вся автоматика уже проверена на собаках в космических кораблях. Говорят, что она будет использована для полета человека на Плутон. (Конечно, если эту программу не "зарежут" в Космическом комитете ООН, читай последнюю речь Боттса.) Федя объяснил, что с Прохоровым труднее: вначале анабиоз проводился плохо, потому что одного охлаждения мало, а химией не управляли. Кроме того, были поломки и перерывы в кровообращении. Наконец, срок очень большой - 50 лет. (Из-за этого срока было много споров - одни предлагали разбудить еще десять лет назад. Но Юрий Николаевич противился, все требовал отработки точно такой же модели — с плохим началом. Теперь будто бы достигли. Это Федя нам доверительно сообщил, в эфир не попало.)

В 8.30 открыли колпак и начали обнажать сосуды на левом бедре и на шее. Нужно ввести дополнительные трубки в вены, чтобы увеличить производительность АИКа. Кроме того, проводят очень тонкие трубочки к устьям коронарных, почечных и мозговых артерий, чтобы через них вводить специфические стимуляторы. Это делает Инесса, медленно и не торопясь. У нее очень приятная внешность (Ф-5).

Илья Степанов устанавливает какой-то прибор вокруг головы больного (Ф-6). Объяснили, что с его помощью введут электроды в мозг для определения активности важнейших центров и их стимуляции.

- Может ли случиться, что функция коры окажется сильно нарушенной?

- Да, может. Такие случаи бывали.

- Что тогда?

- Если при согревании не будет биотоков с коры, восстановление внутренних органов приостановят.

Это значит, что оживлять сердце не будут. Машину выключат, и настоящая смерть вступит в свои права.

- Скажите, Федор Федорович, методика анабиоза сильно изменилась по сравнению с той, что предложил сам Прохоров?

- Да, очень. Прохоров применял только холод, циркуляцию и высокое давление кислорода. Теперь физиологи овладели химией всех важнейших органов и по желанию могут стимулировать или подавлять любую функцию. Это изменило всю медицину и анабиоз - тоже.

В 9.20 начали согревание. Юрий Николаевич о чем-то разговаривал перед экраном с членами Совета. Он волновался: наступают минуты, которых он ждал 50 лет (Ф-6).

На табло поползли цифры: температура 11° С, потом 12° С, потом 13° С. Но осциллографы, показывающие электрокардио- и энцефалограмму, пока чертят лишь ровные линии.

В 9.46 начали повышать давление в камере - еще одна строка на табло пришла в движение. Темп согревания очень медленный - один градус за 3-4 минуты. Физиологам в камере делать нечего - они сидят перед пультом и разговаривают (Ф-7). На маленьких экранах присутствуют члены Совета. Все автоматизировано: часть жидкости из АИКа протекает через сложную установку, которая непрерывно определяет ее химический состав. Масса датчиков измеряет температуру и напряжение кислорода в разных органах и частях тела. Это - обратная связь, по ней машина регулирует физику и химию организма. Журналистам тоже нечего делать, и мы болтаем о всякой всячине. Чем займется Прохоров, когда проснется? Как кончится скандал в правительстве США? Какую сводку даст "Автомат" (общественного мнения) по поводу спора о зарплате? Федя рассказывает телезрителям историю анабиоза. Очень примитивно. Сказал, что охлаждены уже тысячи людей. Число желающих растет. Знаменье времени: "все надоело". "Институт" уже обсуждает проблему отбора.

В 10.12 температура достигла 20° С, и часть плазмы заменили на кровь. Мозг и сердце пока "молчат" - на осциллограммах прямые линии. Включили искусственное дыхание - видно как поднимается грудная клетка. Уже есть иллюзия жизни.

Около 11 часов мы заметили беспокойство в камере. Лицо профессора Крыжа стало совсем каменным, Инесса что-то горячо доказывает, обращаясь то к одному, то к другому экрану с физиономиями членов Совета. Ю.Н. молчит. Федя тоже молчит - он слушает голоса через капсулу в ухе.

Наш коллега из ТВ возмущен:

- Ну, скажите же, в чем там дело?! Ведь миллионы людей смотрят и не понимают!

- Сердце не проявляет положенной для 25° С активности. Ученые спорят, что делать: задержать нагревание или уже применить стимуляцию и какую - химическую или электрическую.

- Но кто и что говорит? Переключите на их лица.

Федя весь там - в камере. Обозлился:

- Это не театр. Могу совсем выключить.

Нам остается молчать.

Температура на табло замерла на цифре 26° С.

Наконец, Федя сообщил: "Голоса в Совете разделились. Химические стимуляторы не безразличны для других органов. Последствия изучаются на модели в машине. Ответ будет минут через десять."

Ждем десять минут. В камере - активность: девушки готовят какие-то ампулы, присоединяют их к АИКу.

Замечаю, что судьба Прохорова мне не безразлична. Дело уже не только в том - удастся ли опыт. Здесь - человек. Наверное, это после книги. Я пыталась навести справки в Статистическом Центре - кто из участников жив. Машина сообщила: "Институт физиологии наложил вето". Юрий Николаевич отвечать отказался. Видимо, боятся, чтобы избыточная информация не дошла до Прохорова. Представляю, как Люба сейчас сидит перед экраном. Ей уже 90. Не слишком ли много?

- Машина рассчитала оптимальную дозу стимуляторов. Начинают вводить.

Все внимание к электрокардиограмме. На осциллограф нацелена камера ТВ. Зачем они все это показывают?

- Нурим, а вдруг неудача? Записали бы сначала на пленку. Он удивлен (Ф-8):

- Почему? Люди хотят настоящих переживаний. Отфильтрованная информация уже не возбуждает.

- Положим, мы-то знаем, что не всякую информацию сразу пускают по ТВ. Регламентация.

- Все показываем, что можем достать и что разрешает Служба Психологии. Ты думаешь, они - (кивает на Федю) не пытались отказать? "Мы сами заснимем и вам передадим". Это мне директор сказал. Впрочем, главный противник - этот академик, Ситник. Хотел так же тайно, как и первый раз.

Мой приятель Яша из "Правды":

- Они, психологи, рассчитали на своих машинах: не проснется Прохоров - уменьшится наплыв желающих на анабиоз - это хорошо. Оживет - еще один плюс науке. Как видишь, без проигрыша.

Вечный спор - о степени регламентации. Теперь мы все помешались на "оптимальных решениях". Машины все рассчитают, беда только, что нельзя убедить друг друга в оценке критериев.

Вот, кажется, прямая линия на осциллографе начала морщиться.

- Федор Федорович, это то самое, что ждут?

- Да, похоже.

Время тянется медленно. Но активность сердца возрастает. Федя включил свой микрофон.

- Решено продолжать нагревание.

Снова задвигались цифры на табло: 26,3° С; 26,5° С; ...; 33° С; ... Фибрилляция сердца уже не вызывает сомнений. Теперь смотрим на энцефалограмму: пробуждается ли кора? Если нет, тогда все насмарку.

Федя:

- Да, пробуждается. Вот, смотрите, явный альфа-ритм... Электроды, введенные в отдельные центры, прощупывают - нет ли местных поражений мозга.

Скоро получаем ответ из ВЦ - "Активность мозга соответствует температуре".

Я помню по книге, что когда охлаждали, беспокоились о каком-то возможном перерастяжении левого желудочка. Спросила об этом Федю.

- Давление в желудочке контролируется через специальный зонд. Если возникнет угроза - придется обнажать сердце и дренировать желудочек. Хирурги для этого наготове.

30° С, …, 32° С.

Хорошие волны видны на обеих осциллограммах - с сердца и мозга. Ученые еще снимают массу данных, контролирующих каждый орган, которые нам не показаны.

- Сейчас беспокоятся о легких - есть опасность, что стенки альвеол утолщены и будут плохо пропускать кислород. К вдыхаемому воздуху добавляют какие-то средства. Видите, техник присоединил баллончик? (Ф-10). А сестра накладывает электроды на грудь - для дефибрилляции. Включаю камеру (Ф-11):

- Даю разряд!

Это Крыж сказал и нажал кнопку на пульте. Сердце не пошло.

- Увеличиваю напряжение до 5000 вольт! Разряд!

Вот они - сокращения! Зубцы Q - R - S - T знает каждый гражданин.

- АИК переводят на параллельную работу. Контроль легких.

- Смотрите, смотрите - глаза открыл!! (Ф-12)

Пожалуй, на этом можно закончить. Остальное - на фотографиях.

Он проснулся 20 февраля 2021 года в 13 часов 11 минут.

Конечно, проснулся - это еще не значит, что уже может жить. Процедура восстановления жизненных функций продолжалась до вечера и всю ночь. Еще при работающем АИК его разбудили, т.е. проверили "выполнение элементарных инструкций", как назвал Федя. Он пытался выполнять, т.е. чуть-чуть двигал пальцами рук, ног. После этого дали наркоз. Потом по очереди беспокоились за каждый орган - работают ли почки, печень, достаточно ли адреналина выделяют надпочечники и т.д. Самая главная забота - производительность сердца. Пять часов после пробуждения работал АИК, потом, когда остановили, давление в камере повышали до пяти атмосфер, чтобы увеличить растворимость кислорода в плазме. Полностью заменили кровь, добавляли синтетические ферменты...

Только к шести утра сердце достаточно разработалось, и это позволило снизить давление в камере до нормы. Искусственное дыхание аппаратом еще оставалось на двое суток, пока системой электродов стимулировали дыхательную мускулатуру, которая была очень слаба.

Мы сидели всю ночь, по очереди, немножко дремали, разговаривали. А там, в камере, все бодрствовали, никто не уходил. И члены Совета тоже спать не ложились, хотя дремали сидя - это нам Федя показывал, чтобы развеселить. Были потешные картинки, но заснять не дал.

Телекамеру не выключали до утра, пока не увезли больного. После этого мы разошлись. Только Нурим остался недоволен:

- Ничего из этого материала не сделать. Ни одного эффектного кадра.

Вот он проснулся - а как будет жить? Близких - нет, наука далеко ушла вперед...