6.12.1913  -  12.12.2002

Книги Н.М.Амосова

18.07.2021 г. Память мира

Уже нужно ехать дальше.

На один день я слетал в Канзас, в место, где взорвалась водородная бомба. Все считают, что это важный момент в борьбе с войной.

Грустное место. Сто километров пустыни, кое-где заросшей бурьяном и кустами. Растительность бедная, потому что раньше было орошение, а теперь нет воды. Такой могла стать и вся планета.

Самолет садится на краю заповедника. Все сделано с американским размахом: аэровокзал, три огромных гостиницы со всем сервисом — дешевым, автоматическим и дорогим, человеческим. Все принадлежит государственной кампании "АС". Ее дом, какой-то странной архитектуры в виде трех сопряженных конусов, взметнувшихся в небо, метров на 100. Впрочем, в нем все как положено: киоски с сувенирами, с фотографиями, с диапозитивами, с коробочками пепла. Подороже — фильмы, в которых заснята катастрофа. Я купил один. Он страшен.

В одном корпусе — автовокзал. Красные автобусы отходят чуть не каждый час. Можно ехать на такси — с компанией и гидом или одному. По заповеднику проложено несколько дорог — и больше ничего, никаких переделок. Даже нет технической станции: если что случится — вызывай помощь с базы.

Мемориальное кладбище и по углам его — две церкви: католическая и методистская. Черная колокольня собора очень высокая, голая, обращена в небо, как божий перст. На стенах методистской приземистой постройки — изумительные барельефы в современной стилизованной манере: "Ад на земле". Почти тридцать лет в церквях идет непрерывная служба. Даже поздно вечером одинокий седой священник бормочет молитвы перед распятьем, хотя скамьи пусты. Днем играет орган.

(А в ресторане обедают без музыки. И в гостиницах — никаких развлечений. Америка может позволить себе траур даже ценой бизнеса...)

В одном из "конусов" — мемориальный музей. Круглый зал — две панорамы — одна над другой. Внизу роскошная картина цветущего края: южное солнце, каналы, поля пшеницы, риса, хлопка, фермы, машины на дорогах. Маленькие, типично американские городки с заправочными колонками, аккуратными кубиками домов в один и два этажа, с магазинами, церковью. Большой город — с несколькими высотными гостиницами и конторами, с крупным заводом на окраине, с вокзалом, автострадой. Аэродром, стоянка с целым полем разноцветных автомобилей и огромным ракетным лайнером на дорожке... А на метр выше — другая панорама — первые часы после взрыва, то же самое место. Огонь, дым, черное небо, развалины, как после гигантского катка и смерча. На месте города — одна сплошная рана земной коры... Черная спекшаяся почва в гигантском плоском кратере. По краям — жалкие следы человеческой цивилизации — обломки обгоревших машин, кирпичи, торчат железные балки, как обглоданные ребра у падали. Трупы.

Одна за другой проходят группы экскурсантов. Много иностранцев с аппаратиками на шее и с капсулами в ушах — перевод. Гиды в строгой темной форме.

Собственно, внешняя история всем известна, и рассказывают только детали: что было на этой земле, как проводились спасательные работы, сколько погибло, сколько долларов убытки... (Без долларов нельзя!)

Капитан Мортон выпустил ракету с водородной бомбой по собственной стране и застрелился. Считается, что он сошел с ума! По всей вероятности, это так и есть. Но говорят и другое — будто он был здоров и принес в жертву 100 000 жизней, чтобы сохранить мир. Были будто бы такие признаки, он разговаривал иногда очень подозрительно для американского морского офицера. Теперь уже этого не узнать. Маленький портрет его в красной рамке выставлен в музее рядом с фотографией лодки. "Позор Америки". Или — ее гордость?

Неизвестно. Может быть война бы не случилась и без этого урока? Тогда — жертва напрасна, Мортон — преступник.

Однако в Центре мне рассказывал Бинет, что современная проверка на моделях показала вероятность мировой войны в то время порядка 80%. Громко они об этом не говорят — престиж. Но модель ситуации, что была в то время, выглядит убедительно. Пример "увлекаемости" как свойства не только людей, но и стран.

"Антикоммунизм" был как раз такой навязчивой идеей в Америке. (Отголоски еще и теперь проскальзывают.) Страшная вещь — помешательство целого народа.

"Простая схема с положительными обратными связями".

Идеологи сказали: "Коммунисты — враги. Они хотят уничтожить Бога, свободу и частную собственность". Кого это касается больше всех? Богатых, церковников и тех, кто одурачен призрачными идеями свободы, совсем не пользуясь ею на практике... Они дают средства для агитации. Народ можно обмануть, если он не очень информирован, и если говорить все время одно и то же. Идея становится всеобщей, ее можно "пощупать" через опрос общественного мнения — так начинает действовать положительная обратная связь. Это первый круг.

Второй. Раз нам угрожают — нужно защищаться. Давай оружие. Давай генералов, давай воинский дух! Давай заказы компаниям, не жалей — будут еще и прибыли. "Да если они посмеют! Мы им!" А что значит "посмеют?" Вот в такой-то маленькой стране свергли марионеточное правительство, не хотят американских монополий — "Восстановить свободу!" Когда есть сила — это подталкивает на решительные действия. Всякие шаги "противника" истолковываются предвзято, всюду видятся доказательства его агрессивности.

"Порочные круги" действуют. "Общественное мнение" требует решительных действий. Страсти накаляются, и рефлекс самосохранения уже отступает на задний план. А еще бахвальство: "Мы сильны, а они слабы", "Даже если драка — мы выживем". "У нас есть бункера, зато навеки избавимся от угрозы..."

Всегда есть благоразумные, которые спрашивают: "Да так ли это?" Но поздно. Уже действует система подавления внутри: "Предатели! Сажать!" Благоразумные замолкают, думая: "А может быть образуется и без моего голоса... Война и смерть — это еще проблематично, ведь правительство говорит о мире, а угроза попасть за решетку — реальность".

А если подобное — с обеих сторон?

Вот тогда и случилась эта катастрофа. И сразу все стало на свои места...

Грустная и страшная история. Но, может быть, — она спасла мир? После этого удалось договориться о разоружении и угроза стала ослабевать.

Сказка фантаста, если бы не это кладбище на тысяче квадратных километров... Когда видишь сам — воспринимаешь по-новому. Я видел эту яму в эпицентре.