6.12.1913  -  12.12.2002

Книги Н.М.Амосова

25.07.2021 г. Вечер в Токио

Ходили смотреть вечерний город. Шин пыталась говорить по-русски. Правда, она таскает с собой машинку, через которую связана с автоматом-переводчиком и довольно часто проверяет себя, но все равно приятно слышать русские слова. (Автомат переводит очень примитивно — что-то японцы не на высоте.)

- Мы поедем в Асакуса... Там сохранили как заповедник часть старого города.

Ехали в метро. Так же, как везде — несколько линий — быстрые, медленные, как трамваи. Везде рекламы — раздражают.

- У нас — капитализм. Хотя и модернизированный, но не отмененный.

Сначала пошли к храму какой-то буддийской святой. Она рассказала мне ее грустную историю. Храм как храм — огромный бумажный фонарь с иероглифами висит под красной деревянной аркой входа. "Богиня дарует счастье в любви"... Дворик, усыпанный мелкой галькой. Странная жаровня посредине, горит огонь, а на решетчатом барьере подвешены бумажки с иероглифами. Кажется, это просьбы о счастье. Бумажки колышутся от ветерка и дыма. Чувствуется запах каких-то курений. Полутемный храм, разделенный решеткой, за которой неслышно двигаются монахи. Щели в полу, куда со звоном бросают монеты. Тут же рядом, в киоске, продаются сувениры. Ох, эти сувениры! У моря, у пещеры, у замка, в церкви — всюду ненужные вещички с конвейера.

Прямо от храма — рынок и место гуляний. Несколько длинных рядов лавочек под прозрачной крышей из пластика... Снова масса товаров, от которых рябит в глазах и появляется тоска: "Зачем столько вещей?"

Игрушки, куклы, кимоно и техника, техника... Чего здесь только нет!

Но мы проходим, равнодушные.

Уже темнеет. Очень жарко, рубашка прилипает к спине. Как это японцы еще не сделали "айр кондишен" над целым городом?

Узкие улочки с маленькими деревянными домиками в один и два этажа. Они стоят друг к другу почти вплотную, так что можно пожать руку соседу через окно. Впрочем, окна закрыты — опять все тот же "кондишен".

- Вы не думайте, что здесь бедность. Внутри вполне современно.

- Я не думаю.

Прошли две женщины в кимоно с широкими поясами, с веерами и в высоких прическах. Деревянные геты стучат по асфальту. Две повозочки рикш стоят на углу. Около них дремлют бедно одетые мужчины с полотенцами за поясом — утирать пот.

Все как в театре.

- Это и есть театр. Видите, толпы туристов? Эти девушки играют роли гейш, они идут на работу. Вечером старики повезут их в своих колясочках... Можно зайти в один из этих чайных домиков и посмотреть, как все выглядит... Хотите?

Но мне не хотелось. Я — плохой турист, стесняюсь. О чем я буду там говорить? А кроме того, наверное, это дорого, национальный колорит стоит денег. Лучше отказаться.

В открытые двери виднелись малюсенькие дворики, вымощенные разноцветной галькой, карликовые деревца, струйка воды, стекающая по бамбуковому желобу в маленькое подсвеченное озерцо. Дальше — прихожая с циновками и рядами обуви, которую снимают при входе. Чудится что-то таинственное: вот выскочит японец со страшным лицом. Повязка вокруг лба, пояс ниже живота, короткий самурайский меч блестит... и девушка в гетах быстро-быстро семенит за ним, путаясь в длинном кимоно... Прекрасное лицо ее с рекламных картинок — в слезах, она протягивает руки вслед мужчине. "Не убивай его!"...

Нет ничего. Тихая улица. Туристы. Рядом маленькая Шин — вполне современная женщина. Мне хочется взять ее под руку, но я стесняюсь... Мне 100 лет. И еще — Анна смотрит. "Присутствие". Но где-то шевелится маленькое желание. Это — Он, Мужчина. Нельзя.

Ничего не может случиться в современном городе. Никаких приключений. Полицейские все-таки ходят по улице.

Но вот я вижу женщину, которая вышла из дома (Чайного дома?), пошатываясь. Мы поравнялись с ней — пьяная и молодая. Что-то спросила.

Удивленный взгляд на Шин. Что такое? Пьяная женщина в Японии?

- А почему нет? Разве это привилегия белых?

- Нет, конечно... Но...

- Никаких "но". Вы думаете все эти гейши — только служащие, за зарплату? Нет, среди них есть любительницы сильных ощущений... и в этих домиках еще всякое бывает... как в старых романах. Саке и наркотики, и эмотины, и падшие женщины ("падшие" — смешно), и мальчики-авантюристы, и полицейские инспекторы...

Я удивлен. Такое благополучное общество... Такой процент высшего образования... Наконец — N-сан!

- Всегда останется протест. Всегда будет скука. Еще... любовь? Или как это сказать по-русски? Страсть? Особенно после "аморина"... А тут еще богатые туристы, охотники за колоритом.

Какой я наивный осел. Разве может быть иначе? Наверное, даже у нас еще есть что-то подобное... При самой строгой регламентации.

Шин прочитала мне лекцию о преступности. Такая умненькая и благоразумненькая женщина, все знает. У меня уже нет желания брать ее под руку.

Мы еще ходили по этой сцене, как актеры. За деревянными стенами и глухими ставнями виделись пошлые маленькие драмы. На углах стояли статисты с колясочками.

Меня никогда не привлекала экзотика и детективы. Чего-то не хватает в чувственной сфере.

N-сан для меня интереснее. Какой скучный человек!