6.12.1913  -  12.12.2002

Книги Н.М.Амосова

06.09.2021 г.

Дописываю коротко.

Исследовательский Центр произвел сильное впечатление. Они имеют самые современные машины, на которых создают эвристические модели психики с разными отклонениями от нормы. В Центре хранятся и постоянно дополняются модели — истории болезни — всех настоящих и прошлых пациентов. Этот же центр управляет всем хозяйством. Характерно, что больше половины работников — из больных.

 

После Японии был интересен Разум. Он не показался мне очень умным. Просто может перерабатывать много информации, действуя методом перебора. Сознание у него на низком уровне — может отделять главное от второстепенного, вспоминать и предполагать, но "я" — не оформлено. Сказал об этом. "Что же вы хотите — это же не Исаковский институт..."

Потом смотрели несколько больниц, очень разных. Сначала исследуют пациента и составляют первую модель (как мне показывал Зяма). Потом — наблюдают, повторяют испытания, дополняют. Затем — лечение и новые контрольные исследования, пока не доведут психику до нужных кондиций. Такова схема. "Далеко не всегда удается сохранить интеллект и волю и наладить эмоции. Приходится чем-то жертвовать". Запомнил одного: мужчина с сонным лицом какой-то одутловатый, тупо смотрит телевизор, по-моему, ничего не видя... Зав. отделением спросил его о самочувствии, он односложно ответил: "Хорошо, спасибо". За дверями сказали: "Это убийца, грабитель, мы ему приглушили все желания. Потом будем постепенно выбирать нужные и возбуждать". "Стоит ли этим заниматься?" Говорят — стоит. Пармен: "Кроме того — интересно создавать новую психику".

- Наверное, это вызывает протест?

- Не без того, но не очень... Наш город практически бесполый, потому что на время лечения половой инстинкт угнетается у всех. На этом фоне проще лечить... и проще разрушить совсем.

Вот она — оборотная сторона медали.

- А гуманизм?

Иронизирует:

-  "Бесценная ценность человека?" Вы недооцениваете отрицательное значение преступников и больных для общества...

- Но где критерии? Разве — все безнадежны?

- Не все. Но вред обществу мы рассчитываем на моделях и этим определяем критерии. И вносим поправочные коэффициенты на неточность. По-моему, это и есть настоящий гуманизм, а не фарисейство. "Человек бесценен!" (Передразнил.) Я понимаю, что раньше нельзя было допустить — опасность произвола была слишком велика. Но теперь, когда есть достаточно объективных показателей...

Не скажу, что он меня убедил. К этому нужно привыкнуть.

В больницах для выздоравливающих — свободный режим. Гуляют, обязательно работают, учатся в специальных школах с помощью автоматов.

Потом переводят "в город" — предоставляют квартиры или общежития — кому что полагается по заболеванию. Большинство живет компаниями — каждый имеет маленькую комнатку, а гостиная и столовая-кухня — общие. Компании подбирает машина на основании исследования психики.

Посетили несколько таких квартирок, на 3—6 человек. Наше стандартное обслуживание — автоматы на кухне, телевизор в гостиной. "Выбор программ ограничен". Все они ретранслируются через свой телецентр.

Заводы видели только по ТВ. Часть заказов выполняется вовне, большинство — для себя, для города. Особая система производства — значительная доля ручного труда и нет конвейеров. Каждому подбирают свой труд тоже с помощью машины.

"Работа, учеба, телевизор, концерты, театр"... прямо идиллия.

- И что же, удается вам управлять без эксцессов?

Пармен смеется очень заразительно.

- Нет, что вы! Происшествий сколько хочешь. Хотя все квартиры под контролем, "сухой закон" — таможня, дороги перекрыты, но все равно проникает зараза. А часть больных в городе подключена к следящей системе. Их эмоции все время на контроле — как возбуждение, так и депрессия. В любой момент готова "Скорая помощь".

Они постепенно приучают больных к свободной жизни. Идея такова: под контролем стимуляторов и ингибиторов обучать и тренировать кору в нужном направлении — дать профессию, приучить к режиму, воспитать волю. Потом отключить электроды, оставив одну химию, определить ее дозировку за время наблюдения при режиме, приближающемуся к свободному... Наконец, выписывают домой на некоторый срок — работать под контролем психологов. Потом — новая явка для проверки.

Иногда выписывают и с электродами, если не удается обойтись лекарствами. Но стараются избегать, потому что не везде есть условия для управления.

Вылечивают? Совсем — не очень многих, но в общество возвращают больше половины.

- А преступники?

- Наше общество не столь совершенно, чтобы можно вылечить всех преступников. Выписываются "хорошими", но часть возвращается с рецидивами. Некоторые не могут распорядиться свободой, противостоять соблазнам. Это — неполноценные люди, их плохо воспитывали. То, что пропущено в детстве, уже трудно восполнить потом. Поэтому главное — это дети. У нас есть и собственный опыт — результаты отличные.

Показали по телевизору детскую колонию за городом. Очень интересно.

А потом, для контраста — больницу для самых тяжелых больных, которые находятся на уровне животных. "Это — дань гуманизму. Но работать здесь, я вам скажу — мука..."

Мы не раскрыли планов как переделывать человека. Было просто неловко выступать с фантазиями. Он постоянно делает это дело — переделывает людей в пределах "от сих до сих". Дилетанту перед специалистом всегда стыдно. Подождем.

От обеда отказались потому, что уже подходил срок свидания. Под конец Зяма спросил о Страховиче. Пармен знал его, но не близко. Живо запросил Центр и через минуту получил сведения. У меня билось сердце.

- Есть некоторое улучшение, однако выписать нельзя. Надежд на полное выздоровление мало, но он спокоен, работает. Интеллект, к сожалению, снижен.

На этом мы и расстались.

Настроение совсем испортилось. Что будет делать Аня, если ей все это скажут? Как вести себя мне? Мерещилась драма...

Решил ничего не говорить, но Зяму просить не стал. Пусть сам определит.

………

Анны в сквере не было.

Тревога, но показывать нельзя. Взрослые должны скрывать. Лучше всего говорить о деле. Тем более, что Зяма все понимает, я вижу по глазам, по грустному носу... Спрашивает меня о впечатлениях.

Я не ответил. Тогда он стал говорить сам. Выражений не помню, но суть такова.

Здесь накоплен большой опыт управления мозгом — электродами, химией и сочетанием их с воспитательными воздействиями обычного типа. Это имеет отношение к нашей проблеме. Отмечены трудности: нелегко попасть в нужный центр, спустя некоторое время образуется соединительнотканная капсула, требующая увеличения тока и меняющая точность воздействия. Нужен частый контроль. В общем: нельзя всех людей подвергать этим вмешательствам, чтобы изменять их природу. Только для больных.

- Долго возбуждать центры нельзя, но разрушать же можно? Например, у всех новорожденных? Процедура пустяковая.

- Но очень грубая. Вообще это выглядит не аппетитно — электроды. Другое направление — химия. Возможности ее меньше, доступность больше, но трудно заставить публику принимать таблетки всю жизнь. Это значит — отравить существование. Поэтому — не годится. Разве что на период воспитания. Химия сильно увеличивает его эффективность.

В общем, инстинкты и характер еще можно как-то изменить. А интеллект? Каким путем сделать человека много умнее?

В это время пришла Аня. Я увидел ее издалека и все старался прочитать на лице.

Отлегло на душе: она приветлива.

Сразу стало интереснее и про электроды. Вот так устроен человек.

Начала прямо сходу:

- Ну, все обошлось. Слава богу! Я долго ходила кругом, да около, все пыталась выяснить... по вопросам пола и детей... И обнаружила полное равнодушие! Для него этой проблемы нет...

(Они же тормозят половой инстинкт. Значит — желания нет и должно быть даже неприятно...)

- Потом я ему сказала, что хочу ребенка. Сначала его покоробило: "Опять?", а потом подумал — "Ну, что ж... заводи..." Сказал грустно, мне стало стыдно, чуть не расплакалась... Готова была все отыграть назад. Совсем... Но он просветлел. "А в самом деле, почему бы тебе не выйти замуж?" Мне даже показалось, что эта идея ему понравилась, будто она его облегчила...

(Может быть, и так. Он мог думать, что она от него что-то ждет, а у него любовь прошла. Или ее приглушили.)

- Говорит: "Только ты меня не оставляй... Знаешь, ведь у меня никого нет... Я совсем один". Я стала его уверять... Нет, вполне искренне...

("Искренне"... Это только кажется. Искренне обрадовалась, что так все решилось и готова обещать, что угодно. Впрочем, может и нет. Не меряй по себе.)

- Вот так все и разрешилось... Я была просто счастлива... Не осуждайте меня, друзья. Тобой я могла пожертвовать, Ваня, ради принципа, чести, но вот им...

Она положила руку на живот, по которому еще ничего не было заметно.

Сложные чувства: доволен, что не будет драмы. Неприятно, что меня не очень высоко ставят. Что любимая (?!) женщина сделала не совсем так, как нужно... Хотя я не могу предложить другого... "Да, выхожу замуж, но буду о тебе заботиться". Не будет — вот в чем дело. Просто не сможет, другие заботы отодвинут его на задний план. Неизбежно.

- Потом мы ходили гулять. Он рассказывал о работе — он теперь старший электрик в мастерской готового платья... Это он-то!

В общем, больше ничего интересного не было. Пообедали уже в самолете.

Поездка была полезна.

………

Мы обсудили Временные Технические Условия на будущего человека... Забавно?

Нет, серьезно. Нужно же с чего-нибудь начинать.

У психологов есть типовые модели личности, по ним мы и выбрали пределы активности инстинктов, сложных рефлексов... Нет, мы не сделали людей одинаковыми, просто срезали патологические пики, изменили характеристики чувств.

Аня пожалела:

- Боюсь, что гении пострадают.

- Да разве теперь в них дело?

"Зарезали" честолюбие, ограничили тщеславие, усилили родительские чувства, ограничили пределы усиления полового инстинкта... и так по всем пунктам модели.

Споров было много, но пришли к согласию.

В конце концов — это только начало.

Мы напечатаем эти "Условия", разошлем психологам и устроим дискуссию. Или лучше несколько симпозиумов, по каждому разделу.

Впрочем, сначала нужно подумать: "Как?" И еще — об интеллекте. И о высших ступенях сознания.

Это будем обсуждать на следующих совещаниях.