6.12.1913  -  12.12.2002

Книги Н.М.Амосова

03.11.2022 г. Дневник

Захотелось написать. Совершенно неизвестно — для чего эти дневники. "Рефлекс самовыражения", как скажет Зяма. Попытка выйти из круга одиночества. Неудачная, как правило.

Жизнь остановилась. Хандра. С чем бы ее сравнить? "Ядовитый туман". Красиво? На черта мне красивость! Нет никаких красивых слов в голове, чтобы описывать чувства. И сами чувства им под стать — раздражение, досада, злость.

Вот сделали бы нового человечка, он бы после такой передряги стихи сочинял или славил президента. Уже работал бы, засучив рукава, "преодолевал трудности".

А ты смотришь дурацкие фильмы и ругаешь весь мир.

Дерьмовые людишки!

Взять того же Юру, академика Ситника. "Он и раньше писал о заслугах..." Небось, "учителем" не назвал. А кто его в люди вывел? Библиотека мне недавно разыскала, что он писал. Оч-чень скользко... По поводу десятилетия анабиоза: "Вот мы сделали то, вот — другое... Да, а между прочим, в основу были положены идеи ныне спящего профессора Прохорова". Татьяна Николаевна, этакая старушечка, одуванчик... Соболезновала: "Вам бы нужно держаться одной линии, вот как Юра, а вы разбрасываетесь". А мне неинтересна одна линия! Мне с ней скучно, с одной линией...

Или тот же Исаков. Опять академик. (Чертовы академики всю науку засушили!) Исакову был повод подраться с президентом, со всей этой сворой "западников". А небось, не предложил к себе в институт перейти. И даже, когда я спросил... (Идиот, черт тебя дернул, унижаться...) "Повремените, пожалуйста, Иван Николаевич. Переждите сколько можете... У меня очень сложная ситуация сейчас..." У меня не сложная...

Даже ребята. Пашка, новоявленный гений, — побежал... "Иван Николаевич... разрешите мне пока поработать в институте у Белякова. Нужно разрабатывать эту теорию сложной самоорганизации... а у нас пока нет никаких условий... Негде делать модели..." Что ему скажешь? "Идите". "Как только у нас будут условия, я сразу же возвращаюсь, я уже предупредил академика". Так я и поверил... Катя говорит: "Работу нужно оформлять, аспирантура кончается". Ну, оформляйте...

А эти разговоры! Как они мне осточертели! Особенно Анна: "Ты бы должен сказать так...", "Если бы вы сделали так...", "Не раздражал бы ты этого своим выступлением...". На черта мне с ними церемониться! А Толя советует наоборот: "Дали бы вы им покрепче, они бы и сдались! А если нет, так хотя бы удовольствие получили!" Удовольствие мы и так получили. Спасибо. Не знаю, куда приткнуться.

Юрий Николаевич злобствует: "Кухня! Одна шайка!" Он тоже обижен на Академию. Хотел бы сохранять всю власть в институте, а ведь уже явно не может. Вполне достаточно анабиоза.

Один только Степан Карлович помалкивает. Делает себе дело... "Шеф, что, будем продолжать?" "Продолжай, раз ты не понимаешь, что погорели...". "Я буду делать пока то и то..."

А Зяма? Нет, ну просто святой... Его этот самый Спицин, извините, "обкакал", а ему — наплевать. "Михаил Борисович просто не знает меня. Да где ж ему всех психологов знать. Я своих трудов не печатаю". Конечно, не печатаешь, на чины не претендуешь, кто тебя будет знать...

Чудной... Успокаивает: "Ты не злись. Ну, будем тихонечко работать... Ведь знаешь, что еще многое нужно додумать, обсудить... Куда ты все спешишь?"

- Спешишь! Сам ты до 40 лет дожил, ничего реального не сделал и мне то же советуешь? К черту, я не могу медленно!

- Ну, почему ты такой несправедливый? Разве я ничего не сделал? А мои пациенты? А мои идеи о совершенствовании человека?

- Твои пациенты ничего не стоят, а идеи умрут с тобой и без всякого эффекта! Я хочу работать с наибольшей отдачей! И немедленно! Без этого мне нет жизни!

Это один из наших разговоров. И все-таки Зяма — это Зяма. Единственный, неповторимый.

- Они все правильно сделали. Рассуди спокойно: что мы предложили? Ни много, ни мало — переделать человека, общество.

- Конечно. И начинать вот сейчас. То есть работать начинать.

- А кто мы? Ну мы — мелочь, а ты? Почему они должны тебе поверить, поставить тебя во главе огромного дела, чтобы ты координировал, т. е. указывал крупным ученым...

- На черта мне крупные ученые. Я собирался работать с молодыми...

………

А в самом деле - кто ты такой, чтобы так кричать? Судить?

Нет, я сужу и себя. И даже построже, чем Зяма. (Спасибо, что академики не послали меня на проверку... Впрочем - это был бы следующий этап. И справедливый.)

Не заблуждаюсь. Того качества нет, другого мало. Зачем перечислять? Унижение паче гордости. В сущности, академики поступили правильно, не ошельмовали, а могли бы. Не отказали совсем, а могли бы. Все правильно, господа присяжные заседатели!

Только ведь от этого не легче. Если бы внутри была машина, переключил бы и пошел дальше. А так — тоска, и руки не поднимаются ни на что.

Но мыслей о конце нет. Например — отравиться или еще раз — в анабиоз. Юра бы устроил, "по блату".