Книги Н.М.Амосова
24.04.2023 г. Смерть
Я пришел домой в три часа. Бежал по лестнице, думал: "Нужно успеть записать эту мысль о трансплантации искусственных нервов..."
Дверь не заперта. На долю секунды: "Почему?" Неважно. "Сделать вот так..." Вдруг, сквозной холодный ветер. "Балкон отк..."
О! Мертвая!
В полумраке холла темная фигура на полу у распахнутых дверей спальни. Резко дует холодный ветер, листы бумаги мечутся по полу...
Шаги к двери, взгляд на нее, взгляд в спальню.
Опрокинутая кроватка...
- Ма-а-ша-а!..
Мечусь по комнате, ужас заледенил... Ищу: "Маша!.." Нет ее... Чуть легче... Снова ветер: "С балкона!" Выбежал, смотрю вниз, в садик... Снег метет внизу, очень глубоко. Ничего не видно. "Замело... маленькую... Бежать!.."
А она?
Поза мертвого сраженного человека.
"Мертва... Бежать... может быть... снег... спас..."
Как сумасшедший, бегу вниз по лестнице. "Маша... Маша... Как высоко... Не спастись... А может, ее не было... Кроватка..."
Опрокинутая кроватка с вывалившимся матрацем и куклой Мотей на полу... "Кукла дома... значит... О!"
Вот наружная дверь... Скорее, вокруг дома, в сквер, под окна. Тропинка у стены обледенела, заметенная. "Никто не ходил... метель... дети еще не вернулись... Искать!"
Мертвые голые кустики треплет ветер. Снег между ними прометает. Полузанесенные тропинки... "Не могла отлететь далеко, траектория..."
Пусто. Бело и пусто. "Подобрали?" Нигде не видно ямки, от маленького тельца... "Не могли подобрать... сообщили бы... и дома уже кто-нибудь был бы... Не успела взять из яслей?! Конечно, не успела! А кукла?"
Картина спальни перед внутренним взором... Беспорядок... не только кроватка...
"А кукла?"
Мучительно вспоминаю, как нес ее, закутанную, в ясли... Была кукла или нет? "Не помню... не помню..."
"Домой! Звонить!"
Лифт наверху. Не ждать, бежать... через две ступеньки... Два... четыре... пять... шестой. Жарко в пальто. Дышать... "Пусто как, хоть всех убей..."
Убийство! За что?
Вот она лежит. Такая же... Нет, не встала... Где-то в глубине сознания: "Сон?"
Не сон.
Сбросить пальто — жарко, пот течет из-под шляпы. Где мой телефон? В кабинет... Дверь закрыта из холла.
Все мирно и тихо, и тепло... А рядом в комнате...
Номер, какой номер в яслях?
- Справочная? Номер яслей на Кутузовской. Телефон, телефон. Спасибо...
Руки дрожат, с трудом попадаю на кнопки... Гудки... Жду...
- А если ее украли? И где-то там...
Страшные картины... Ужас на грани потери сознания. "Держись, ты..."
Наконец.
- Детсад слушает.
- Маша, Маша у вас?..
- Скажите фамилию. Маши три.
О, черт...
- Прохорова Маша у вас?
- Да, она здесь, гуляет. Мать звонила часа два назад, обещала прийти и почему-то не пришла. Да вы не беспокойтесь, она...
- Спасибо. Спасибо вам! Спасибо!
Свалился в кресло без сил... Миг облегчения. "Жива... Одна жива..."
А Аня?! Ты забыл?
Снова резкая боль... и стыд.
"А вдруг еще можно спасти? Медицина теперь... Ты осел". Снова в холл. Свет включить! К ней...
"Она мертва..." Поза мертвой.
Левая рука за спиной, подломленные ноги, голые колени... Кровь из раны на лбу заполнила левую глазницу и стекла на пол... Маленькая темная лужица, и в ней залипли темные локоны. Застыл страдальческий оскал рта. Белые зубы мертво блестят в обрамлении синих губ.
(Это запечатлелось и стоит, стоит перед глазами — все до мелкой морщинки у левого глаза, подчеркнутой тоненькой струйкой крови...)
"Послушать... Нет, сначала потрогать..." Какая-то тяжесть в руке... Страшно касаться... Это же Аня, Анечка... Ее щека... Суховатое, немного костлявое лицо, которое я любил держать между ладонями. Ощущать ее твердые скулы...
Щека холодна. Совсем холодна, труп.
"Холодно в комнате... ветер с балкона... Пульс потрогать... Вот правая рука, сверху... Осторожно, не двигать..." Нет, где уж... пульс.
"Попробовать оживлять?" В голове "Правила реанимации. Искусственное дыхание "рот-в-рот". Закрытый массаж сердца".
Маленькая мысль: "Нельзя трогать труп. Убийство. Следствие".
Плевать!
"На спину. На полу как раз хорошо массировать сердце".
С трудом повернул. Трупное окоченение? Нет... Чужое тело. Руку выпростать. Вдоль тела. Вот так. Кофточку разорвать. Ворот надорван. Рубашка. Лифчик поднять. Маленькие груди, белая-белая кожа... Обрывки каких-то странных мыслей и воспоминаний, быстрые, как мгновения.
"На колени... справа, чтобы не запачкаться. Какая разница?" Вспомнил, как делать. "Руку посредине, на нижнюю треть грудной кости... Нажимать толчками".
Холодная кожа, как неприятно. Напрасно, конечно, напрасно. А вдруг?
Нажимаю толчками. Вспомнил картинку... давно в отделении у Любы... Мелькнула стена с таблицей реанимации и что-то еще...
"Вызвать нужно... не умею..."
"Еще попробовать... пока приедут... Подышать "рот-в-рот". Взглянул на лицо. (До этого только боковым зрением видел, как покачивалось это мертвое чужое лицо в такт массажу.) "Рот-в-рот"... Бескровные, слегка посиневшие, губы и между ними зубы — белые-белые... Все чужое, страшное...
Зло на себя, стыд.
"Делай!"
Наклонился, оперся на левый локоть, забрал холодные сухие губы в свои и старался вдохнуть в них теплый живой воздух. А правой рукой неловко нажимал на грудь, пытаясь массировать.
"Как поцелуй"... Снова мгновения воспоминаний... Поцелуи... разные. Еще поцелуй, когда хоронил маму. Короткое прикосновение к чему-то твердому и холодному... Здесь еще мягкие губы... и даже как будто потеплели. "Нагрелись от моих..."
Дышу в рот и нажимаю на грудь в неудобной позе, почти без мыслей. Это трудно... устала рука.
Боже... Боже... Пусть бы она открыла глаза... Почувствовать бы губами движение воздуха!
Не знаю, сколько минут... На лестнице — ни звука. "Крикнуть бы".
Устала рука. "Остановлюсь, проверю".
Приложил ухо к груди под левым соском. Розовый, очень маленький сосок. Мелькнуло: "Чем ты будешь кормить?.."
Тишина в груди... Не дышу. Полная тишина.
"Мертва".
"Она мертва-а, а тайны не узна-ал я..." Мотив вспомнился и долго потом звучал.
"Все. Нужно вызывать врача и милицию".
Встал. Пятно свернувшейся крови на ковре и от него полосы к голове рядом. Не смотрю на лицо.
Звонить. Вот на полу Анин видеофон. Нет, в кабинет, через свой. Автоматически думаю: "Трогать вещи нельзя". Как в детективе...
"Какая мне разница, найдут, не найдут..."
Сажусь в кресло, нажимаю "03".
- Срочно присылайте бригаду реаниматоров на улицу Мира, дом 12, квартира 176. Здесь убийство. Травма головы.
Теперь милиция. "02".
- Приезжайте, здесь убийство... Адрес...
Вот и все... Усталость...
Нет, не все! А вдруг ОН подстерегает Машу у яслей? "Нет, не может быть!"
Я уже знаю, что ОН — это муж, "Женя", хотя даже не думал...
"Поэтому — Машу тоже... Бежать самому? Не могу... Бабушке". Набираю номер Ситников. Ага, засветился экран. "Баба Таня". Спокойное хорошее лицо.
- Татьяна Александровна, Юрий Николаевич дома?
- Да, а что?
- Мне нужна ваша помощь. Обоих. Возьмите машину и заберите Машеньку из яслей... Только поезжайте оба... Я вас очень прошу — на машине и оба...
Не даю ей спрашивать: "Еще упадет, старая уже..."
- ... Потом, потом все объясню. Аня больна... не могу взять к себе Машу...
Выключил. Отдадут же им Машу? Ситников все здесь знают.
Минуту сижу без мыслей.
Холод проник и сюда. "Нужно закрыть балкон". Выхожу в холл — там дует ветер, и бумаги шелестят по полу. Поднимаю одну — листы статьи, что она писала. Статья о нашей работе. Помню первые строчки сверху:
"...по-разному понимают будущее. Одни видят его все более сытым, более веселым и ленивым, и это вполне реально..."
Не хочется смотреть в ту комнату. А, может быть, ее нет там? Вдруг — все приснилось, и просто ветер открыл балконную дверь и набедокурил?
Лежит. Чтобы пройти к балкону, нужно перешагнуть через раскинутые ноги. "Прикрыть..."
Одернул юбку, запахнул кофту. Синяя юбка, кофточка с розами по белому полю. Лицо: "Какая страшная рана, чем он...?" Черное пятно крови на ковре и полосы от него, как щеткой провели.
"Какой беспорядок..." До этого — видел только кроватку, и матрац, и куклу Мотю. Стекло на круглом столике разбито, и все книги провалились на пол. Валяются осколки, мелкие и крупные. Пустая мысль: "А говорила — не бьется..." Одно кресло опрокинуто, другое неестественно повернуто к стене, как будто за него пытались удержаться. Доска секретера оторвана и висит на одной петле. Книги с него — на полу, безделушки упали. Ящик с игрушками опрокинут, и куклы, мишки, обезьянки лежат в нелепых позах: "Как трупы". Ветром разнесло листы по комнате, и кучка снега у раскрытой балконной двери...
"В комнате были заметны следы борьбы..." — автоматически вспомнилась стандартная фраза из детективов.
Балконная дверь закрылась с трудом. Снег.
Звонок! Пришли.
Бегу открывать.
Начинается следующий акт.