6.12.1913  -  12.12.2002

Книги Н.М.Амосова

20.03.2023 г. "...А караван идет..."

Снова март. Пошел четвертый год "во втором пришествии".

Машеньке два года.

Впрочем, ничего другого, знаменательного не произошло. Жизнь тихонько катится.

Захотелось написать перед сном немного. Редко теперь пишу. Нет великих мыслей, нечего записывать для потомства.

………

Ходили вечером гулять. В сквере на снегу сиреневые тени, как на картине у плохого или у хорошего художника. Маленькие девочки и мальчики двигаются беззвучно в призрачном свете, похожие на гномов в смешных комбинезонах. Милые гномы из сказок, вам просто нет теперь места! Реализм.

Маша говорит про бабу-ягу: "Этого не бывает". Ей нужны истории про зверей, про путешествия, про реальных девочек, как она.

Смотрел на детишек. Бегают, что-то копают в снегу, говорят, берутся за руки, толкаются, плачут. Звуков не слышно. Как муравьи или броуновское движение. Но это — уже человечки. Маша в любой момент четко знает, что она хочет, обозначились все врожденные "программы".

- Не хочу каши, дай мне кефир.

- Маша и каша — родственники.

Смотрит с удивлением, силится понять бессмыслицу. Потом решительно качает головой.

- Все равно не хочу. Кефир.

Ладно, пусть. Но почему сегодня — кефир, когда обычно — каша? Впрочем, никаких "почему", все это сделано в моделях, объяснено... Даже скучно. Хорошо, что ей — неизвестно. Хорошо, что ей еще предстоит заново открывать свой мир. Мир природы, мир книг, картин, деятельности, людей. Правда, все это теперь ускорено. Вот она уже знает много букв и читает простые слова. Уже не верит примитивным сказкам. К десяти годам пройдет курс алгебры. Что же, я не боюсь, уверен в науке.

Поэтому я даю ей средства, улучшающие память — сложный набор ДНК и РНК, открытых нейрофизиологами. Она включена в число подопытных детей у Зямы, в нашем будущем институте.

Однако кефир она пьет из бутылки через соску, как в доброе старое время. И еще писает изредка в штанишки, когда заиграется. Пуговицы застегивает с трудом. Обычная девочка.

Кефир выпит, рот вытерла салфеткой.

Теперь — еще полчаса занятий с няней "Дашей". Няня — это молодая женщина из программы обучения малышей, заснятой на пленку.

- Ну, давай посмотрим кино.

- Давай. Только давай вместе! Пожалуйста.

Смотрит просительно. Разве я могу отказать?

Очень любит эти занятия, готова сидеть часами. Но особенно счастлива, когда я свободен и сижу рядом. Держит меня за руку, дергает и кричит:

- Смотри, смотри!

Сегодня показывали какую-то историю о кошке с котятами. Нужно было слушать, считать число котят, нажимать кнопки на пульте: синюю — "да", или красную — "нет". Картина замирает, и няня Даша спрашивает:

- Девочка, сколько здесь котят? Сосчитай. Пять? Нажми кнопку.

- Папочка, да, пять?

- Не знаю, считай сама.

Шепчет про себя, водит пальчиком по экрану: "один, два, ..." Потом решительно нажимает синюю кнопку.

- Да, пять! Верно, папа?

Няня Даша подхваливает:

- Верно, девочка.

Снова задвигались фигурки на экране, появлялись цифры, буквы. Няня Даша спрашивала приятным голосом, смеялась.

Очень умный аппарат. К пленкам есть еще книжки с теми же фотографиями. Они — для самостоятельного чтения и счета. Мы их тоже используем, обычно утром, после сна, тренируемся.

Не знаю, от чего больше пользы — от "пилюль памяти" или от этой методы. Эффект, однако, несомненный. Мы в два года были совсем сырые.

Очень трогательно смотреть, как эти пальчики перелистывают книги, и она читает: "М-а-м-а".

(Всегда жду, что спросит... Но она уже давно не спрашивает, потому что для нее мама — это фотография за стеклом шкафа. По-моему, у нее вообще нет четкого разграничения между людьми на экране и в комнате.)

Около восьми аппарат выключается, несмотря на протесты и просьбы. "Порядок!" Ворчит, сердитая: "Порядок, порядок..."

- Садись на горшок.

- Не хочу. Не хочу.

Негативизм. Нужно проявить такт. Этот момент у нас всегда трудный, наверное, от усталости.

Беру ее на руки, что-нибудь шепчу тихонько на ухо: "А что завтра скажем няне Даше? Что Машенька опять капризничала? Да?"

- Не надо говорить. Я сяду.

После этой процедуры идет раздевание. Ванна наполняется, а мы сидим рядом, в тепле. (Мы не кутаемся! Хотя баба Таня нас ругает: "Простудите девочку" — но мы стоим крепко!)

Одежки сняты, держу ее под мышки, поднимаю высоко над ванной и с брызгами опускаю в воду.

- Бултых в воду Машу!

Это традиционная фраза. Она, как условный сигнал, всегда вызывает веселье, и его хватает на все купанье. Мы не очень утруждаемся мытьем, просто побалуемся в воде — и все.

- Вылезать!

- Еще! Еще!

- Не могу, уже вода уходит, смотри.

- Это ты открыл, я вижу!

Но воды уже мало, и нужно вылезать. Настроение снова портится, глаза слипаются, и вытираю ее уже полусонную, капризную.

- Не три меня так сильно... я не игрушка.

Забавно наблюдать, как тебе выдаются твои же собственные фразы или из книг. Собственного творчества пока мало.

Наконец, ночная рубашка и постель. Последний раз ощущаю ее всю в своих руках, такую милую, что нет слов передать!..

- Всё, моя прелесть. Спать, спать...

- Посиди, папочка, около меня... Пожалуйста.

Она хочет, чтобы я сидел рядом и держал ее за ручку. Я считаю, что нужно потушить свет и уйти в кабинет. Чаще всего сходимся на компромиссном решении: я зажигаю торшер и читаю в кресле вблизи кроватки. Этого оказывается достаточно. Маша ворочается минут пятнадцать и засыпает. Девять часов.

Остаток вечера принадлежит мне одному.

Пока я убираю в ванной и на кухне, пью чай, я еще полон дочкой. Слышу ее смех или хныканье, вспоминаю очередные забавные слова-фавориты вроде "вероятно" или "по-видимому", думаю об успехах и неудачах дня, планирую на завтра.

Вот завтра, например, нам предстоит идти в лабораторию к дяде Зяме — обследоваться для уточнения программы воспитания и образования... Практически это означает, что нужно подбирать новые пленки и книжки с няней Дашей и, может быть, некоторые медикаменты.

Лекарств я все-таки побаиваюсь, всегда прошу Зяму быть поосторожнее. "Она же у меня одна..." "Ну зачем ты это повторяешь каждый раз? Что я — не знаю? Тогда давай прекратим все..." Прекращать я тоже боюсь.

Теперь она ходит в специальные детские ясли, где проводится та же программа, но вместе с другими ребятами. Правда, они там больше гуляют, едят да спят. Общаются. Коллектив.

"Но для развития интеллекта ребенок должен уметь находить занятия в одиночестве. Постоянный шум соседей мешает сосредоточиться".

Поэтому я привожу Машу домой в четыре часа дня. Если, конечно, сумею рано прийти с работы. Впрочем, мне помогают: баба Таня, Катя, соседки. Они забирают Машу и "приключают" ее к индивидуальному воспитанию.

Только в десять вечера совсем освобождаюсь от отцовских забот. (Между прочим, я стал вполне квалифицированной мамой. Мужчина может обогнать женщину в любом деле.) Днем я урываю еще часок для занятий, пока девочка гуляет во дворе. Но часто я сам с ней хожу, потому что интересно.

Сейчас одиннадцать.

Можно оглядеться.

Линии жизни. Круги дел и мыслей. Масштабы времени.

Узкий круг: маленькие мысли о сегодняшнем дне "для себя" — поесть, поспать, изредка, чуть-чуть — о женщинах. Или где-то заболит. Все очень коротко, только на сегодня, впереди — ничего.

То же — о дочке. Нет, больше — еще вперед — как воспитать, мечты.

Круг второй: работа. Массу забот привалило: организуем институт — Президиум постановил. Правда, пока не шикарно, но уже есть свое. Никогда не был директором, и это очень трудно. Мелкие сегодняшние дела съедают время. Мысли вперед — только вечером, и не часто.

Третий круг — свободный. О человеке, об обществе, о Вселенной и Времени. Мысли без берегов и обязательств.

И еще один круг: контрольный. Наблюдатель сидит и все регистрирует — дела, мысли, мечты. Сравнивает, взвешивает, оценивает. Беспощадный анализ и грустные выводы.

Я стараюсь держаться не дальше третьего круга. Если выйдешь на последний, то потом вся машина разлаживается, и хочется выключить свет.

Хорошо, что жизнь устроена мудро: мозг отдохнет в темноте, тут захнычет Маша или позвонит телефон по неотложному делу. Вздохнешь и опять крутишься по своим маленьким кругам. Пока не попадешь в щелку житейских барьеров, и тебя не выбросит — сначала на простор мечты, на третий круг. Потом устанешь, и Скептик властно поднимет тебя за волосы и покажет реальность. После этого — тоска, а потом — все сначала.

Сегодня — последний круг. Почему? Наверное — от усталости. Было три трудных дня: поездка в Москву, хождение по начальству, выклянчивание помещений, приборов, денег, штатов... Постановление Президиума — это еще, оказывается, совсем мало. Потом, дома, — перекинулись со своими. Видите ли, я не проявляю достаточной активности в организации. "Так будем до морковкина заговения..." Активности, в самом деле, маловато. Где же ее возьмешь? А лабиринт такой сложный... Вчера пришлось забраковать целую серию опытов по новым электродам. Ошибки. С Машей был конфликт по поводу "Нельзя". Говорит: "Нет, можно". Вздумала рисовать на стене. Обещал побить. А как? Но и это еще не все. Михаил Борисович рассказал о результатах психологических исследований, проведенных среди молодежи. Очень тревожные симптомы. Мелкобуржуазные тенденции и повышение сексуальности. (У меня, кроме всего глобального, — своя дочь!) А в Западной Европе появился новый маленький фюрер. Взывает к праву сильных.

Знаю, что не нужно делать драмы. Было и будет. Естественные колебания около устойчивого уровня отношений. Но все-таки тревожит. Поди, удержи этот уровень, когда не на заводе — в лаборатории можно сделать достаточно ядов и бактерий, чтобы уничтожить людей на целом континенте. Наука. Успеет ли добрая наука за злой?

И тут же — мы, со своими делами, замахами на большое.

"Собака лает, а караван идет..."

Маленькие кучки людей хотят навести порядок, о котором у них самих весьма смутное представление. Среди таких — и мы. "Переделать природу человека!" Куда как громко звучит. А возможности? Гипотезы — в наших маленьких мозгах. Сколько шансов, что они правильные? Средства: какой-то маленький институт, для которого все нужно "выбивать"...

Мечтатели...

Так ужасно сложны эти системы — психика и общество.

Сложность — это количество и разнообразие элементов и связей между ними. Разве может наша бедная кора с ее 109 клеток-элементов отразить, смоделировать разнообразие организма, в котором 1027 сложных молекул? Или общество, в котором разнообразие еще в миллиарды раз больше?

Другое качество: "самоорганизация". Если бы структура психики и общества оставалась неизменной — можно бы надеяться на создание удовлетворительных моделей. Не одним мозгом, а совместно с машинами. Копии и не нужны, важно ухватить главные качества, системы, для этого годятся и упрощенные модели. Впрочем, тоже не просто — слабым человеческим умом найти это главное качество которое нужно засечь.

Самоорганизация: в ходе деятельности система изменяет не только структуру своих связей, как в коре мозга, но и количество и состав участвующих элементов, их пространственное расположение... Творчество человека дает вещи, а они меняют отношения людей.

Ни на каких моделях нельзя рассчитать, что люди придумают через 100 лет, и как от этого изменятся общество и сам человек.

Можно сделать искусственные системы с творчеством, но они будут жить своей жизнью, и нельзя точно предвидеть — что они будут делать. Пример — N-сан.

Когда все так раскинешь, то получается достаточно грустно.

Не повернуть ли назад? Пусть себе караван идет...

Заняться анабиозом. Например, установка для полетов на звезды. Или еще что-нибудь. Маленький кусочек дела, чтобы модели уместились в коре.

Скептик и Наблюдатель и еще другие "я" все видят.

Настроение плохое.

Мысли старые.

Давай рассудим все по-честному, без учета усталости, неудач и бедности.

Во-первых - есть дочка. Мне мало - просто так - воспитывать, чтобы была хорошая. Нужно, чтобы общество в котором ей придется жить, было устойчиво и оптимально. Хочу вложить лепту. (А Скептик смеется: "Лепту!") — да.

Во-вторых — так ли уж все безнадежно — с управлением обществом? Не будем загадывать на столетия вперед — творчество, самоорганизация, — все верно. Но современная машинная техника и социальная психология позволяют-таки создать приличную модель общества, по которой можно и управлять. Изобретут новое — в модель вносятся коррективы. И снова — искать оптимум.

(Скептик: "Модели разные. У нас — своя, у них — другая. Обе по науке. Снова — самоорганизация. У каждого общества своя история".)

- Ничего. Люди родятся одинаковыми. Ученые говорят на одном языке с тех пор, как появились психологические и социальные модели. Роль науки и ученых растет. Разумное начало. Доказуемость.

(Скептик: "Голоса разума тонут в потоке пустых слов. Не донести идеи до людей...")

- Можно донести.

Значит — все в порядке? Все само идет в золотой век?

Само не идет. Все может рухнуть. Несовершенна природа человека, мало приспособлена для оптимального общества. Есть самоорганизация, которая может увести в сторону от правильного пути.

Но все это — не фатально, не неизбежно. Имеется вероятность победы разума.

Раз так — нужно биться. Маленький вклад маленькой группы и даже одного человека увеличивает эту вероятность.

(Скептик: "Допустим. Но — на бесконечно малую величину. Стоит ли?")

Стоит. Хотя бы потому, что это еще и приятно.

Все разложил и доказал. Ура. Если бы "я" было одно... Доказал, поверил — действуй. Но завтра будет новый поворот лабиринта, по которому ходим всю жизнь, подействуют новые раздражители, будут другие чувства, и снова будут спорить мои "я".

И так — всю жизнь. Пока Скептик не скажет в последний раз: "Ну, что я говорил?"

Пусть. Все равно — только так.