6.12.1913  -  12.12.2002

Голоса Времен

Главная   >   Голоса Времен   >   Глава вторая. Детство, отрочество, юность.   >   1928-30 гг. Конец НЭПа, процессы, колхозы. Разрыв с отцом. Любовь. Лесная практика. Клятва.

1928-30 гг. Конец НЭПа, процессы, колхозы. Разрыв с отцом. Любовь. Лесная практика. Клятва.

В восьмом классе, на границе 15-16-ти лет, я сам и жизнь изменились.

Даже и страна. НЭП кончился, началось движение в социализм.

В классе были "лишенцы" - дети, у которых родители относились к "нетрудовым элементам", лишенным избирательных прав. Это все "бывшие" - дворяне, купцы, кулаки, попы. Мы знали о таких детях, но "дискриминации" не подвергали - слишком абстрактно для мальчишек.

За съездами партии не следил, но был в курсе дела: планы индустриализации. Первая пятилетка. "Левый уклон" - Троцкий. Дальше - "правый уклон" - Зиновьев, Бухарин, Рыков. Но пока их только ругали, не судили. Знали слово "вредители": "Шахтинское дело", "Промпартия".

Пошло наступление на кулака - сначала налогами, а потом раскулачиванием. Образовались колхозы, сплошная коллективизация. Партия посылала читать мужикам "Головокружение от успехов", даже нас, восьмиклассников. Началось массовое бегство из деревни наиболее предприимчивых мужиков. В том числе, и на "стройки социализма". Уверен, что без коллективизации и арестов, партия бы не построила пятилетки.

На рынке ломали ларьки и магазинчики частников. За год все товары исчезли. Ввели талоны, а потом и карточки.

Мама в колхоз не вступила, определилась как служащая и ликвидировала хозяйство. Это уже назревало - работать некому. Мы уже жили в новом домике - маминой личной собственности, хотя с долгами. Маруся кончила институт и поехала на врачебный участок за 20 км. Отказались от папиной помощи и даже купили мне ботинки вместо деревенских сапог.

Между тем идея социализма уже укоренилась в умах "малой интеллигенции" и не помню, чтобы мама и учительницы у Александры Николаевны роптали на коммунистов. Конечно, мама переживала за "баб", что плакали, отводя скотину в общественные дворы. Но это относили за счет "ошибок". ГПУ ещё так не свирепствовало, как в 37-м, богатеев в наших деревнях было мало, поэтому раскулачивание в Ольхово шло сравнительно легко.

Школьные дела тоже изменились: после 7-го класса многие ученики отсеялись. Создали один класс из двух. В средних школах ввели специализацию - "уклоны". Нам достался "лесотехнический": инженеры из леспромхоза читали лекции. Было ново и интересно: "таксация", "геодезия", "лесоустройство". Зачётов не устраивали, но водили "в поле" - работать с приборами. Чего ещё лучше?

Любовь - Валя Шобырева из нашего класса. Каждое утро, как шел в школу глядел - не появится ли из-за угла чёрный берет с красным помпоном. Лицо, как сейчас вижу - очень красивое. Было "тихое воздыхание", никаких провожаний, встречаний и записок. Не скажу, что пользовался взаимностью, так - благосклонность. Был даже соперник - школьный поэт.

Странное это чувство - отроческая любовь без сексуальности. Кажется, так пели: "только сердце от чего-то сладко таяло в груди..." Притом, что грешные желания были - но к другим предметам, к взрослым женщинам.

На летнюю практику в лес мы поехали вчетвером: Валя, Шура Ванчинова, Коля Чернышов и я.

Маленький лесной поселок с конторой, с заводиком, службами. Встретили, как взрослых. Выдали продукты, отвели комнату в новом недостроенном доме - одну на всех. Мы, мужчины, устроились в углу за печкой, девочкам - лучшее место. Молодой техник - (ревновал!) два дня водил в лес и показывал как отводить лесные делянки и пересчитывать в них деревья.

Вечером девочки варили суп из мясных консервов. До этого о консервах только читал в романах.

Сплошной праздник жить в одной комнате с любимой! Через несколько дней отправились в "настоящий лес" ещё за 20 км. Дали нам в помощь двух лесников. Поселились в лесной избушке, с нарами, очагом в центе, маленьким оконцем без стекла... и тучами комаров. Спасались только дымом.

Работали с утра до вечера: мужчины измеряли, (инструмент: "мерная вилка") кричали цифры, девочки записывали на фанере. Уставали. Вечером лесники варили вкусный "кулеш" из консервов и крупы, чай в котелке, ещё - вяленая вобла. Спали на голых нарах из отёсанных жердей, подстелив одежду. Очень хотелось поцеловать Валю, приложиться, как к иконе, но не решился. Работу сделали за семь дней и вернулись на базу. Прошла одна из самых счастливых недель моей жизни.

Дальше всё было плохо.

Вернулись. Заявились в контору, к этим молодым и красивым техникам. Написали отчёт. Потом нас с Колькой отправили в лес, а девочек оставили.

Второй заход в лес был очень грустный. Совершенная глушь, вырубки, пустоши. Болота, кочки, комары. Кукушки тоскливо кукуют. Ветрено, деревья скрипят. Дождики, крыша в землянке течёт. Мужики неприятные. Работа не продуктивная - измерять и самим записывать, лес редкий, кусты.

А там, в леспромхозе, осталась любовь в окружении мужчин.

Через неделю я люто затосковал. Поздним вечером сидел перед дымным очагом, смотрел на огонь и думал горькие ревнивые думы, сжавши зубы, чтобы не заплакать. А тут ещё забытый дневник. Что тут ждать хорошего?

Результат - я сбежал с практики. Симулировал болезнь и рванул на станцию прямо из леса, вещи на Колю оставил.

Приехал домой. Сочинил "легенду". Мама была рада. Не думаю, что она поверила, но напрямую не пристыдила. Просто пропустила мимо ушей. Зато Маруся как-то потом сказала: "Все ты выдумал!" Я - не упорствовал.

Написал письмо Вале на леспромхоз - с тем же враньем. Стыдно было признаться. И стал ждать ответ, с большим страхом.

Письмо пришло через месяц, уже из Череповца. Очень грустное: "Я всё прочла. Поняла, что сбежал. Очень жаль, что ты такой". Обидных эпитетов не было, признаний, что любила - тем более, но дело ясное - конец!

Всё у меня сжалось внутри.

- Что ж, заслужил - получил.

Я не помню, чтобы произносил клятву, но чувствовал без слов:

- Никогда больше не допущу.

Чего - "не допущу?" - позора перед людьми? Греха перед Богом? Ни то, ни другое. По-прежнему, считал себя главным судьёй своих поступков. Выше людей. И не верил в Бога. "Не допущу слабости". Что это было? Пробуждение совести? Ещё - нет. Была - "Гордыня".

Только много позднее сформировался другой внутренний закон - уважение к чувствам других людей, не причинять им горя. Права не имею! Сам слаб и грешен.